Звоночек 2[СИ, закончено] - Михаил Маришин

С первым у меня сложились самые замечательные отношения, поскольку он, поглядев на мои зарядки с прикреплёнными, тут же объявил меня внештатным физкультурником. Хирург же, глядя на то же самое, занервничал и, наблюдая за нами, постоянно возмущался.

— Товарищ Любимов! Что вы делаете!? Вы же ему так шею свернёте!

А уж мои ответы, что я, собственно, к этому и стремлюсь, выводили его из себя и он начинал посвящать нас в подробности анатомии человеческого организма и того, что с ним ни в коем случае не следует делать. Надо ли говорить, что его рекомендации мы использовали с точностью до наоборот?

Теперь моё утро начиналось в шесть часов с тренировки, в ходе которой мы отрабатывали, перво-наперво, основной приём рукопашного боя — изматывание противника длительным бегом. После пробежки шла разминка, силовые упражнения, которые за неимением спортинвентаря, сводились к отжиманиям на одной руке и приседаниям на одной ноге в разных положениях, что позволяло не только нагружать практически все группы мышц, а заодно, тренироваться держать равновесие в самых немыслимых позах. Среди вовлечённых нами погранцов, даже нашёлся уникум, сумевший за эти три недели не только научиться ходить на руках, но и отжиматься в таком положении всего на одной.

Далее следовал рукопашный бой, разделённый на две части, общеспортивную, в ходе которой отрабатывались различные удары и броски, причём, учитывая контингент, я делал особый акцент на работу руками, ибо у нас на границе либо снега по колено, либо трава по пояс, и, самую интересную, боевую. Здесь уже всё было заточено под то, чтобы максимально быстро вывести противника из строя. Строго говоря, это уже не было рукопашкой в строгом смысле, потому что учились работать как с оружием, огнестрельным и холодным, так и против него. Добавляло интереса и то, что в ход шли всевозможные вводные, разыгрывались различные тактические ситуации, вроде "снять часового" или "уничтожить патруль". К пограничной службе это имело непосредственное отношение, правда "с обратным знаком". На резонный вопрос недавнего курсанта Хабарова пришлось произнести маленькую, но ёмкую речь.

— Ваши старшие товарищи меня наверняка поддержат в том, что любая борьба предполагает, как минимум, двух противников. И, чтобы иметь больше шансов на победу, противника нужно изучать, ставить себя на его место. Иными словами, чтобы быть хорошим пограничником, надо постоянно думать, как границу можно преодолеть, предвидя и предвосхищая действия нарушителей. То же самое касается и наших тренировок, кто умеет снять часового, тот имеет лучшие шансы, будучи на посту, отразить нападение.

После рукомашества следовали водные процедуры, все дружно лезли в прохладное ещё, весеннее море, что для северян, разгорячённых борьбой, было в порядке вещей. Солёная вода обнимала тела, смывая пот, песок и усталость, охлаждала, снимая боль, в изобилии наставленные друг другу синяки и шишки. Наплававшись вволю мы, обычно, успевали вернуться к завтраку к девяти часам утра.

Очень быстро в наших зарядках стала принимать участие практически вся мужская половина нашего общества и часть женской. Этому способствовало то, что к нам в самом начале присоединился начкомендатуры, товарищ Седых, носивший экстравагантное имя Апполлинарий и предпочитавший, чтобы к нему обращались по фамилии. Этот дядька был самым старшим, как по годам, так и по должности, и более молодым пограничникам было просто неудобно оставаться в стороне. А уж когда к нам присоединились особы прекрасного пола, так и вовсе, остаться в тёплой постели — означало ударить в грязь лицом.

Всю первую половину дня до обеда я полностью посвящал семье. Поначалу мы много гуляли в саду, беседуя на самые разные темы, и никак не могли наговориться, слишком уж мало времени мы проводили вместе в Москве. Петя крутился вокруг нас, осваивая деревянного коня на колёсиках, купленного недалеко в посёлке. Мне стоило огромных усилий вытащить свою благоверную на пляж, дело в том, что купальники этого времени, хотя и были закрытыми, больше подчёркивали особенности фигуры, нежели скрывали что-то. Я и сам, впервые увидев выходящих из моря женщин, с трудом скрывал душевный трепет. Участи же холостяков оставалось только посочувствовать. Только спустя неделю после приезда, мы начали ходить на относительно пустынный, пока ещё, пляж. Петя был на седьмом небе от счастья, резвясь вместе с другими малышами. Любимым развлечением детворы почему-то стал поиск мелких камушков и соревнование, кто дальше забросит свою находку в море.

В послеобеденное время, пока сынишка спал, я занимался "журналистикой", начав снова писать статьи. Секретарши Розы в комплекте с пишущей машинкой у меня теперь не было, так что, пришлось удовлетвориться обычной ученической тетрадкой и карандашом. Мои прошлые потуги на этом поприще принесли, прямо скажем, неожиданный результат. Военные просто высмеяли меня в отзывах на "танковые" статьи, приводя такие аргументы, что я просто выпадал в осадок. Как вам нравится сравнение бронирования танка и противотанковой пушки? Понятно, что любая ПТП даже самому лёгкому танку уступит в этом отношении, а ведь танк, в отличие от неё ещё и подвижен! Отсюда "логичный" вывод, что превосходство достигнуто, а толстая броня увеличивает вес и, следовательно, сокращает абсолютное количество танков, значит, вредна. Та же самая история с вооружением. Зачем ставить крупнокалиберные пушки, если две-три малокалиберные в нескольких башнях имеют гораздо большую скорострельность и, следовательно, поразят цель быстрее? А уж как они издевались над командирской башенкой, словами не передать. Чуть только карикатуры не рисовали. И мягонько так, намекали на вредительство. Действительно, зачем иметь несколько приборов наблюдения, когда достаточно одного вращающегося? Видимо, словами никого не убедить и умывания кровью не избежать. Развитие получила только сумасшедшая идея применения вертолётов, о чём я знал от Чаромского, которому заказывали моторы с "особым" редуктором для этой цели. Причём продвигал эту тему, никто иной, как Тухачевский, в компании с Алкснисом. Правда, в извращённой форме. Сомневаюсь, что захватив высшие штабы и лишив вражескую армию "буржуазно-эксплуататорского элемента" удалось бы, используя линии связи противника, разагитировать "солдат-пролетариев".

Неудача с теорией в области наземной бронетехники была налицо, а в области авиации мои статьи были приняты более благосклонно. Поэтому я решил ещё раз попробовать решить что-то "наскоком" и накропал опусы "Штурмовик или пикирующий бомбардировщик?" и "Авиация. Стратегическая или тактическая?". В первой я, опираясь на практику советской авиации второй мировой, выводил необходимость двухмоторного пикирующего бомбардировщика для поражения важных точечных целей крупнокалиберными бомбами, таких как мосты, корабли в море, стационарные укреплённые позиции тяжёлой артиллерии, ДОТы, и массового одномоторного штурмовика, применяющего малокалиберные боеприпасы, в том числе кассетные, ракеты и пушки, для поражения целей, типичных для маневренной войны, то есть пехоты, танков, позиций полевой артиллерии. Рассматривая проблему, с учётом сложности и стоимости конструкции того и другого, необходимого уровня подготовки пилотов, решаемых задач и количества предполагающихся целей, расстояний до них, я предполагал иметь соотношение бомбардировщиков и штурмовиков как один к трём-четырём. Причём "количественную" сторону выпячивал просто безбожно. Пусть лучше спорят, сколько нужно единиц и в каком соотношении, чем ставят под сомнение саму концепцию самолётов.

А вот вторая статья была с подвохом. Я уже спал и видел, что советская авиация "пересядет" в конце-концов на дизеля Чаромского. Предпосылки к такому повороту событий были. Дело в том, что даже автомобильный ЗИЛ-Д-100-2 был для этого времени по своим удельным параметрам, по сути, авиационным. Что и было фактически доказано переделкой его в АН-100-2, который был ресурсным, и при массе 160 кг, имел мощность 125 лошадиных сил. Но были значительные резервы для его форсирования вплоть до 180 лошадиных сил, при условии решения вопросов температурных режимов на такой мощности, применения форсунок с более качественным распылением топлива и введения турбокомпрессора. Первая и последняя проблемы были взаимосвязаны и упирались в подшипники и жаропрочные материалы, но решались уверенно, хоть и медленно. К сожалению, вопрос форсунок "завис". Оборудование для их производства можно было достать только за границей и, видимо, возникли какие-то сложности. В любом случае, отношение мощности и массы мотора уже сейчас можно было довести до единицы за счёт ресурса. Ещё радужнее была картина с АН-130. С ростом рабочего объёма весовая отдача улучшалась и ресурсный оппозит эту единицу уже имел. А "боевой" Х-образник мощностью 630 лошадей весил всего 350 килограмм! С перспективой раскрутить его до 700. В памяти всплывало, что советский опытный авиамотор М-72 при мощности 2 тысячи лошадиных сил имел массу около тонны в начале 40-х годов, получалось, что мы вплотную подошли к нему по параметру весовой эффективности уже в начале 30-х. Но имелся ещё и скрытый резерв. На настоящий момент из того, что было мне известно, самым экономичным авиамотором был М-17, который расходовал 220 грамм бензина на лошадиную силу в час. Дизель Чаромского имел расход всего 130 грамм более плотного керосина на лошадиную силу в час! И была реальная перспектива ещё его снизить грамм на десять. А моторы М-22 и американский "Райт" вообще отличались завидным аппетитом, АН-130 выигрывал у них по топливу аж в 2,5–3 раза.